Ужасно медленно небеса расчистились. Древняя луна сокрушила планетарную кору, обрушила горы, уничтожила крепости. С местности, за которую мы так долго и ожесточенно бились, приливная волна, заставившая содрогаться оболочку планеты, начисто содрала земляные валы и укрепления, оставив огромные груды камней, пыли и обломков. Нифльгард исчез, будто замок из песка, который пнул разозленный великан. Даже самые отдаленные из крепостей еретиков получили колоссальный урон. Их бронированные панцири раскололись, так что они походили теперь на большие термитники, которые решетили из автоганов до тех пор, пока они не развалились на куски.

Повсюду клубились облака, но, в отличие от обычных капризов погоды, их гнало по небу смещение воздуха, вызванное мощнейшим столкновением.

— Вот, — произнес Дрейк, указав на что-то пальцем. По удивительной случайности, а возможно, по замыслу Махариуса один улей-цитадель остался стоять, его поверхность пошла трещинами, однако структурная целостность сохранилась. Теперь он высился на самом краю исполинского кратера, из которого торчал невероятно большой раскаленный докрасна утес-шпиль. Я понял, что это обломок разбившейся луны. Должно быть, она развалилась от силы столкновения, и ее обломки разметало на десятки лиг. — Это цитадель Рихтера.

Местность вокруг нее превратилась в лабиринт из новых каньонов, когда земля пошла складками и волнами. Посреди новообразованной долины осталась громадная выровненная территория.

— Направляемся туда, — указал Махариус и повернулся к офицерам. — Готовьтесь к бою. Мы спустимся, когда остынет земля и стихнет турбулентность.

Офицеры резко вскочили с мест, и минуту спустя в каюте не осталось никого, кроме Дрейка, Махариуса и телохранителей.

— Теперь мы все увидим, — произнес Махариус.

Он пристегнул цепной меч, взял болт-пистолет и пошел готовиться к последней битве.

По дороге к нашему кораблю мне показалось, будто я заметил среди наблюдавших за нами офицеров знакомое лицо. Она подняла руку, и на ее лице промелькнула грусть, а затем она исчезла, растворившись среди направлявшихся к шаттлам гвардейцев.

Антон бросил на меня взгляд.

— В чем дело? — спросил он. — Выглядишь так, словно призрак увидел.

Я увидел не призрак, а Анну. Она находилась на борту. Без сомнения, Анна хотела попасться мне на глаза, ведь она без труда могла спрятаться сотней разных способов. Это было прощание?

— Все в порядке, — сказал я.

Времени для объяснений не осталось. Ни для меня, ни для нее, ни для кого-либо из нас.

Мы присоединились к Львиной страже в шаттле и стали ждать рева сирены, которая оповестит нас, что пришло время вновь спускаться на Локи. При одной лишь мысли об этом мое сердце наполнилось ужасом.

Глава 23

Несмотря на размеры, шаттл трясло по дороге вниз. После падения луны погодные условия так и не успели прийти в норму. Я глядел на лица спутников. Все они были частично скрыты масками противогазов, однако их глаза выглядели мрачными.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем шаттл приземлился. Он коснулся земли с легкой дрожью, и затем корабль завибрировал, когда упали рампы. Спустя мгновение мы уже спускались на поверхность мира, который покинули, казалось бы, жизнь назад.

Первое, что я заметил, — это холод. Локи никогда не отличался тропическим климатом, однако сейчас там было холоднее, чем даже в самую суровую зиму. Возможно, это как-то было связано с темными тучами, затянувшими небо. Казалось, царила почти кромешная ночь, хотя на самом деле на востоке как раз занималась заря. Звезд не было видно. Подсознательно я начал выискивать меньшую луну, но, конечно, ее больше никто не увидит, и она уже никогда не появится на небосклоне.

Местность выглядела совершенно не знакомой. За время первой кампании мы никогда не забирались настолько далеко. Она находилась слишком глубоко во вражеском тылу, и ее окружали настоящие лабиринты укрепленных траншей и цитаделей. Теперь тут не осталось ни единого следа работы человеческих рук. Земля была раскрошенной, растрескавшейся, как будто кто-то погрузил в нее огромные пальцы. Насколько мог видеть глаз, везде наблюдались гребни, глубокие кратеры и огромные блоки отколовшегося лунного камня. До самой линии горизонта пылали пожары. Некоторые были извержениями далеких вулканов, однако другие — городами-ульями, из которых километровыми столбами огня вырывались газ и химикаты.

Повсюду плясали тени. Дыхание вырывалось облачками пара. Вокруг нас кружились крошечные пылинки, а может быть, болезнетворные споры, высвечиваемые прожекторами наших бронетранспортеров. Некоторые из них блестели, и я понятия не имел почему.

Грузно, но быстро мы выехали на поверхность планеты и первым делом выдвинулись устанавливать периметр. Нужно было как можно скорее организовать прорыв. Еретики не отвечали, но никто бы не дал гарантий, что так будет продолжаться и дальше. Рота за ротой, отделение за отделением, острие Крестового похода рассредоточивалось по раскуроченной земле, повсеместно окапываясь, организовывая огневые точки, сторожевые посты, а также зоны прямой видимости для артиллерии, бронетехники и тяжелых орудий.

В качестве передвижного штаба для лорда верховного командующего подготовили модернизированный «Гибельный клинок». Его изъяли на Ахероне у побежденных остатков сил Красса и спешно перекрасили в цвета Махариуса. Он был полностью снаряжен, заправлен, и я стал его водителем. До чего приятно было снова сесть за пульт управления «Гибельного клинка», читать знакомые молитвы, чувствовать, как под руками оживает громадный зверь. На меня нахлынула ностальгия, словно я вновь оказался в самом начале своей службы, а не в ее конце. Иван с Антоном вновь стали моими стрелками. Часть меня ощущала, что это будет подходящим окончанием, однако другая часть осознавала, что подобные мысли нужно гнать.

Хорошо, что я сидел в водительском кресле. Внутри «Лемана Русса» было тесно, и не только из-за экипажа. С нами ехали Дрейк и телохранители. Казалось, Махариус не хотел разлучаться с лучшим своим советником на последнем этапе пути.

Передо мной открылось в некотором роде печальное зрелище. Вместо тысяч машин у нас оставалось всего лишь несколько сотен, да и те выглядели потрепанными и впопыхах отремонтированными, скорее для виду. Большинство танков были «Леманами Руссами» моделей «Экстерминатор» или «Покоритель», остальные — бронетранспортеры «Химера». Когда наша армия собралась на плацдарме, мы с ревом выдвинулись к последней цитадели еретиков на планете.

Махариус хотел расквитаться с Рихтером, и он свершит свою месть.

Нашу зону высадки от крепости разделяло не больше десяти лиг, расстояние, которое «Леман Русс» мог преодолеть за несколько часов даже по столь пересеченной местности.

Земли вокруг нас выглядели такими же пустынными, как поверхность луны. Небеса не прояснялись, за исключением туч, подсвечиваемых зловещим сиянием отдаленных огненных штормов. Поверхность была неровной, танк то и дело подскакивал и раскачивался. Махариус без устали отвечал на поступающие доклады своих командиров.

Краем уха я слушал, как он инструктирует командиров колонн, объясняя, куда ехать и что делать. Пока никому из них не оказали сопротивления, чему едва ли следовало удивляться после падения луны. Мне стало любопытно, сколько это продлится. Я сомневался, что кто-либо мог уцелеть после столь мощного удара, однако в прошлом мы сражались на Локи не только против живых.

Впереди до самого горизонта тянулись новообразованные гряды, а на горизонте вырисовывался иззубренный улей-цитадель, наша конечная точка. Он выглядел странным и искаженным, однако виной этому была не ударная волна. Глядя на него, мне казалось, будто это место было таким всегда, таким его и построили. Хотя, возможно, нынешний вид улей приобрел за долгие годы после создания.

Постепенно начала появляться растительность. Склизкая люминесцентная плесень покрывала камни, подобно саванам из зеленоватого грибка. Огромные грибы пронзали сумрак спектральным свечением. Росли ли они тут всегда, или столкновение подняло на поверхность погребенные глубоко под землей формы жизни?